(no subject)

[pet1]

Побросав семьи, родителей, жен, детей, одевшись в шутовские одежды и
подчинив себя власти первого встречного человека, высшего чином, холодные,
голодные, измученные непосильными переходами, они идут куда-то, как стадо
быков на бойню; но они не быки, а люди. Они не могут не знать, что их гонят
на бойню; с неразрешимым вопросом -- зачем? -- и с отчаянием в сердце идут
они и мрут от холода, голода и заразительных болезней до тех пор, пока их не
подставят под пули и ядра и не велят им самим убивать неизвестных им людей.
Они бьют, и их бьют. И никто из бьющих не знает, за что и зачем. Турки жарят
их живых на огне, кожу сдирают, разрывают внутренности. И завтра опять
свистнет кто-нибудь, и опять все пойдут на страшные страдания, на смерть и
на очевидное зло. И никто не находит, что это трудно. Не только те, которые
страдают, но и отцы и матери не находят, что это трудно. Они даже сами
советуют детям идти. Им кажется, что это не только так надо и что нельзя
иначе, но что это даже хорошо и нравственно.